Усадьба Михайловское находилась от нас ближе всего, но собирались мы туда дважды, а добрались только на второй день. Я думаю, никого это не удивит, так часто и бывает: что под боком лежит, до того руки (в нашем случае ноги) не доходят. Помню, на каком-то собрании ректор института, где учился сын, рассказывал: "Один из учебных корпусов у нас одновременно является общежитием для студентов. На первых этажах проходят занятия, верхние - жилые. Мы заботились об удобствах студентов, но теперь жалеем о таком совмещении. Как вы думаете, кто чаще всего опаздывает на лекции? Правильно, тот, кто живёт в этом корпусе. А к моменту полной адаптации, первокурсники уже не стесняются на лекции в пижаме и тапочках приходить". Трудно найти причину для оправдания, если тебе надо с двенадцатого этажа на пятый спуститься, трудно, но не для студента. И у нас была причина пойти в означенное место, но в нескольких шагах от усадьбы зависнуть возле озера Маленец, а очнувшись понять, что уже стемнело и пора домой.
Начиналось всё спокойно. Мы вышли из леса и стали огибать озеро, чтобы пройти в Михайловское.
Аистов мы уже видели в этот день, поэтому не удивлялись им, а просто радовались.
Жмите на фото, чтобы открыть на полный экран.
Жмите на фото, чтобы открыть на полный экран.
Жмите на фото, чтобы открыть на полный экран.
Вечерело
По небу нехотя перемещались облака, то смыкаясь в сплошную белую пелену, то размыкаясь в самых неожиданных местах. В такие бреши солнце незамедлительно опускало свои щупальца, вслепую пытаясь угадать те предметы, до которых дотрагивалось.
Мы втянулись незаметно для себя в эту игру, как наблюдатели.
Что тут говорить, свет меняется ввечеру ежесекундно, а мы только ходим, как зачарованные, и снимаем, снимаем...
На озере Маленец
И только когда солнце закатилось за горизонт, мы вспомнили, что вообще-то шли в усадьбу.
Уже и не надеялись, что нас пустят на территорию, но, на удивление, только музеи были закрыты, а по усадьбе не возбранялось гулять в этот поздний час, и любоваться красотами по ту пору, пока глаза в состоянии были различать очертания предметов.
А очертания становились всё сказочнее, и даже могли напугать, особенно тех, у кого воображение богатое.
